Вырастил проверочное слово
А Шут гений. Открылись яркие сиящие горы. Зачем волшебник постоянно даёт моему папе оборотное зелье? Как я изучал русский язык Мне казалось, что русский язык я никогда не выучу и не научусь грамотно пи- сать и правильно говорить.
По моим ощущениям — вообще никак не пахнет. Я попробовал покурить махорку в чистом виде в гильзе. Вкус чуть сладковатый, смолистый. Крепость средняя. Вместе с тем, вкус не очень табачный. Похож на ориентальные сорта табака. В позапрошлом году я вырастил на огороде табак Самсун. Вот там был примерно такой же вкус — ближе к нейтральному. Думаю, в случае недостатка денег, можно курить такую махорку и в чистом виде.
Просто, чтобы утолить жажду никотина. Но ничего интересного в ней нет. А вот в качестве компонента для удешевления дорогого табака действительно подойдет.
Она придаст мешке объем, а вкусовых качеств не изменит. Как раз в случае ароматного «Редмонта», который курит мой товарищ, подойдет идеально. В чистом виде «Редмонт», по мне, слишком уж ароматизированный. А в смеси с махоркой фруктовая «химия» смягчится. На сегодня у меня все. Рассказывайте, имеете ли вы в своем табачном арсенале махорку? Как ее применяете? Курите в чистом виде, или подмешиваете к разным сортам табака? Помните, что курение вредит вашему здоровью. Всем добра!
При счетном, «исчислительном» родительном падеже употребление с числительными слова грамм и килограмм могут иметь как нулевые окончания: сто грамм, пять килограмм, так и окончания -ов: сто граммов, пять килограммов, поэтому допустимо употреблять оба. Давно пользуюсь. Чтобы от фабричных передышку сделать - самое то. Главное - подобрать для себя подходящий сорт. У разных производителей вкус не одинаковый. В чистом виде - неплохо. Пытаюсь на развес перейти.
Один пробник с колёс - в горле першил.
Разбавил махоркой - нормально зашёл. S После отлежки всё равно першил, но поменьше. Дзен Статьи Записки про табак Использование махорки в табачных мешках для удешевления. Ямало-Ненецкий автономный округ:. Айтмухаметова Алина. Езанги Анна. Пырирко Ксения. Ярославская область. Корнева Карина. Курицына Анастасия.
Цукрова Каролина. Косые лучики щекотали Ванькин нос, ласкали утренним теплом пряди льняных непослушных кудрей, раскиданных по подушке. Мальчик уже не спал, но глаза открывать ещё не хотелось. Он нежился в лучах просыпающегося июльского утра и чувствовал себя безмерно счастливым. Мне на дойку пора. Я тебе здесь оладушек напекла и молочка налила. Шлёпая босыми ногами по свежевыкрашенному полу, Ваня задержался возле печи и с удовольствием втянул носом ароматный запах подходящего на загнете теста.
Тонкий аромат ванили щекотал ноздри и пробуждал аппетит.
Пирожки будут? Твой любимый черничный пирог!
Ты — добрая волшебница! Нет, ты не волшебница, ты — фея! Ты — добрая фея из сказки! Как же я тебя люблю! Мальчик прижался к мягкому бабушкиному животу и крепко обхватил её руками. Матрёна Федоровна ласково погладила Ваню по растрёпанным завиткам волос, прижала к себе и глубоко вздохнула.
Дитё ты моё, беззащитное, тяжко тебе видать в жизни придётся, внучок мой золотой, с таким-то сердцем открытым. Надо бы Петру сказать, пусть отдаст мальчонку в кружок какой-нибудь спортивный, а то ишь какой хиленький да сердобольный, - думала про себя бабушка. Всё что-то копается в своих клумбах.
Господи, боже мой! С детства мальчика тяготили игры с ребятами, он всё норовил то в лес убежать, то в поле. Туда его манила и притягивала какая-то неведомая сила. Там, он чувствовал себя частью чего-то очень великого и важного, и он точно знал, что главнее этой силы нет на всей земле. Его маленькое сердечко замирало от всех тех звуков, которыми был наполнен лес, он растворялся в многоголосье шелеста листвы и пении птиц, он всем своим маленьким существом вбирал в себя всё то, что по-матерински щедро, давала ему земля.
И его душа ликовала! Доброе утро, друзья мои милые! Ну же, просыпайся, соня, - Ваня нежно прикоснулся к настурции, которая ещё не успела раскрыться навстречу утреннему солнцу.
Нежно-желтые бутончики вдруг колыхнулись от легкого прикосновения, стряхнули с себя хрустальные капельки росы и раскрылись навстречу яркому утреннему солнцу. А ты что, без настроения, тебя кто-то обидел? Скажи мне! Мальчик приподнял густые ветви мощного куста и ощупал землю. Здесь же всё сухо, как в пустыне!
Как же так?! Я же вас вчера в обед так хорошо поливал! Пейте, мои любимые! Простите, что я не рассчитал вчера! Вы так у меня быстро растете, что я за вами не успеваю. Земля быстро насыщалась живительной влагой, и вот уже через несколько минут могучий куст стал потихоньку расправлять свои опущенные плечи. Весь перепачканный, чумазый, с разноцветными точками от пыльцы цветов на лице, Ваня бежал на речку.
Ему хотелось побыстрее окунуться в живительную прохладу воды. Ну, вот и Овсянка. Весело сбежав с пригорка, Ванька с разбегу бросился в воду. Ну и водичка! Проплыв пару десятков метров от берега, он нырнул и поплыл под водой в обратном направлении. Длинные тонкие, как волосы русалки, изумрудно-зеленые водоросли приятно щекотали ноги и живот, тысячи маленьких мальков разбегались навстречу в разные стороны и дружной гурьбой сопровождали его, нисколечко не боясь.
На пригорке, в траве он заметил Ваську. Тот лежал на животе, что-то бубнил себе под нос и явно был чем-то занят. Ване был неприятен этот долговязый, конопатый мальчишка, и он даже здорово побаивался его. В округе знали Ваську как хулигана, грозу не только всех бездомных кошек и собак, но и местных мальчишек, что помладше его.
Ему ничего не стоило просто так дать кому-нибудь подзатыльник или больно пнуть зазевавшуюся кошку. Было такое ощущение, что это доставляло ему удовольствие. Ваня хотел пройти мимо него, но тот его заметил и подозвал: - Иди сюда, посмотри, кого я тут поймал! В траве, перевернутый на спину, неуклюже и отчаянно дергая тоненькими ножками, барахтался майский жук. Васька тыкал ему в живот сухой веткой и приговаривал: - Ах ты, паразит!
Фашист проклятый! Сейчас я проткну насквозь твой толстый живот! От увиденного у Вани подкосились коленки, и он буквально всем весом своего худощавого тела рухнул на Ваську, больно задев его плечом. Ваня сидел и тупо смотрел на барахтающегося на спине жука. Он не чувствовал, что его правый глаз медленно начинает заплывать, что из разбитого носа течет кровь — он не чувствовал боли, он вообще ничего не чувствовал. И страха за себя он тоже не чувствовал.
Страх ушел, растворился. Мальчик поднял вверх голову и, улыбаясь, заглянул в раскосые Васькины глаза. Тот ошарашенно отпрянул, и в его глазах промелькнул испуг. Но не разбитое лицо мальчика испугало его и не ответственность, которая ждала его за этот чудовищный проступок, а та неведомая сила, которую он вдруг почувствовал в этом тщедушном, избитом мальчике.
Но видишь, все уже хорошо и ты теперь можешь лететь к себе домой! Но жук не улетал, а только смотрел своими коричневыми круглыми глазками на Ивана. Наверное, спасибо? Но жук не двигался и продолжал смотреть на мальчика. И тут Ваня заметил, что левое крылышко у него чуть повреждено. Хочешь к ромашечке?
Смотри, какая у нее замечательная корзиночка, тебе здесь будет очень удобно. Ваня опустился на траву в центре своего цветника и наблюдал за жуком. Жук пребывал в оцепенении и совершенно не хотел двигаться. Мысленно мальчик вернулся на берег реки и вдруг горько заплакал. То ли от пережитой боли, то ли от жалости к несчастному жуку, которого ему удалось спасти от рук мучителя, он и сам не знал. Его худенькие плечи ещё долго вздрагивали от рыданий, пока он, все реже и реже всхлипывая, не погрузился в глубокий сон.
Наш принц спит! Птички мигом успокоились, они ведь тоже были хорошо знакомы с Ваней, кто как не он всю холодную зиму их подкармливал и не давал умереть с голода.
Белоснежные нивяники опустили свои головки к лицу мальчика и с нежностью дотронулись до его щеки. От этого еле заметного прикосновения мальчик улыбнулся во сне. Дайте ему хоть чуть-чуть поспать», — рассерженно прошептал куст пиона и закрыл Ваню своими разлапистыми ветвями. Каждая частичка этого райского уголка оберегала сейчас сон маленького человека, отдавала от себя безграничную любовь и нежность, наполняла природной силой это худенькое бледное тельце, в котором билось удивительно доброе сердце.
И это было чудом, чудом гармонии и равновесия между человеком и природой! Как будто бы и не прошли вовсе те долгие тысячелетия, безвозвратно разделившие человека и природу. А мальчику снился его райский сад, утопающий в изумрудной зелени, снился каждый цветок, который он называл по имени, и во сне он чувствовал себя невероятно счастливым и безмерно любимым.
Ваня открыл глаза и увидел кружащегося над ним старого знакомого, который еще не совсем уверенно пытался куда-нибудь приземлиться. Мальчик раскрыл ладонь, и жук тут же с облегчением плюхнулся в раскрытую ладонь. Они смотрели друг другу в глаза — мальчик и жук. Человек и насекомое. Но между ними сейчас не существовало физиологических границ, и они это чувствовали. Лучик заходящего солнца отразился в янтарных бусинках глаз жука, он смешно шевельнул усиками, взлетел и, сделав прощальный круг, устремился в сторону леса.
Дом Я возвращалась домой из Москвы. До Череповца за час летает и самолёт, но я на него не успевала. В поезде было мало людей. Не ожидала, что встречу земляков так далеко от Родины, здесь. Милая проводница закрыла мой паспорт и вернула вместе с билетом.
Я вспыхнула улыбкой и посмотрела на нее: —Мы жили в палатке… Она ответила: —С зелёным окошком… —Промыты дождями, —Просушены солнцем. Дальше читали вместе: —Да жгли у дверей золотые костры На рыжих каменьях Магнитной горы! Это стихотворение знает каждый житель моего родного города. Его написали на памятнике, а рядом стоит скульптура — ладонь с куском магнитной руды. Своя земля и в горсти мила. Да, место рождения — город Магнитогорск, Южный Урал.
Езды два дня на поезде, две тысячи километров. Мне было десять лет, когда мы переехали. Сначала папа, потом мы с мамой, потом бабушка и старшая сестра с мужем. Дом продали соседям. Вместе с собакой. Я плакала, когда мы ехали на вокзал. Плакала, когда ехали в Череповец.
Плачу иногда сейчас. Состав ушёл за горы, спрятался. Если вся жизнь — игра, то непременно игра в прятки. Я начинаю считать со ста. Девяносто девять, девяносто восемь, девяносто семь… Стук колес сливается в колыбельную. Сон — это маленькая смерть, но сон о родном — маленький рай. Мне снится наш старый дом, недавно проверяла. Когда кто-то или что-то снится, значит вспоминает тебя.
Там, где встречается Европа и Азия, в древних горах, Уральский хребет шевелит позвонками. Разморившись от полуденного зноя, серебристая степь дышит мягкими кисточками ковыля. Цвет Севера — белый от снега и красный от клюквы. Небо похоже на синяк: желтое, синее, зеленое от фонарей завода. Мы разные, как математик и мать-и-мачеха.
Каждую ночь я горы вижу, каждое утро теряю зрение. Конечно, счастье не за горами, оно в горах. Мы часто ездили с бабушкой на электричке в соседнюю Башкирию. Сижу на скрипучем сиденье и не достаю до пола ногами. Когда нам навстречу идёт другой поезд, я считаю его вагоны: пятьдесят пять, пятьдесят четыре, пятьдесят три…сбилась. С бабушкой мы гуляли по небольшим горам, скорее даже высоким холмам: бархатным, свежим, звенящим.
Я тогда любила мультик о Шелковой кисточке, которая пела о сказочном цветке. Есть на свете цветок алый - алый, Яркий, пламенный, будто заря, Самый солнечный и небывалый, Он мечтою зовётся не зря. Бабушка говорила, что этот цветок — эдельвейс. Я искала его, но не находила. Зато помню, как мы встретили змею. И ящерок видели. Бабушка говорила, что это Хозяйка Медной горы. Я ей верю. А еще помню, как училась кататься на коньках. Лед на реке застывал крепкий.
Спасибо зиме, что разрешает ходить по воде. На живом катке было много людей. Я как-то заметила там застывшую лужу крови и чей-то зуб. Не думала еще, что красный и белый — цвета Севера — такие жестокие. Если откатиться подальше от толпы и лечь на лёд, то можно услышать, как он трещит — с тобой разговаривает. Снежный плед хрустит, когда уже по темноте возвращаешься с мамой домой. Глядя в темные складки двора, становится страшно, но знаешь, что мама сильнее всех в мире.
Ложишься спать, считая овечек. Двадцать, девятнадцать, восемнадцать… Я проснулась во время стоянки. За окном суетились белые мухи, будто телевизор потерял сигнал. Полупустой вагон спал. Я смотрела в окно и думала… Никого не будет в доме, Кроме сумерек.
Один Зимний день в сквозном проеме Не задернутых гардин. Мне сделалось тоскливо. Наверное, это ужасно грустно, когда в зимний вечер никого нет дома, когда тебя никто не ждёт на кухне или в гостиной, когда ночью становится так тихо, будто ты оглох. Даже зимний день — и тот один. Я чувствую это, когда родители уезжают в Петербург.
На это время не выключаю свет ночью и сплю на их кровати, а утром кормлю кошку сметаной с руки. Она слизывает шершавым языком холод с ладони, сладко поджимая усы. Мне от этого легче. Сегодня утром меня ждут родители, старшая сестра, бабушка и белая кошка. Дом — это все-таки не «что», а «где»: там, где дочек в Москву провожают, там, где я никому не чужая. Мы переезжали через мост. Хорошо, что у нас его не разводят, как Дворцовый. Снежная гладь была тихой и походила на спину спящей белой медведицы в звездных блестках.
Город на другом берегу спал. Я прислонилась лбом к холодному окну. Наверное, также рано просыпаются влюбленные, чтобы смотреть, как спит их самый дорогой человек. Питер любить легко: он красивый, с мечтательным именем и кудрявым профилем. А ты попробуй полюбить этот неказистый городок, который ночью тихонько дышит бронхами заводских труб и раз в полгода плачет кислотным дождем.
Подъехали к платформе. Окно медленнее перелистывало картинки. Темно-синие улицы, вышитые золотой тесьмой фонарей, расправлялись.
Стук колес стал отмерять темп вальса. Раз, два три. Я в домике. Я иду искать. Помоги мне, Господи. Последний день Выжженная земля расстилалась до края горизонта. На планете властвовали лишь оранжево-коричневые цвета, поглотившие это мир. Рыжее небо и сильные потоки ветра — единственные спутники на Земле.
Мужчина в скафандре исследовал территорию, изучая содержимое под землей. Вдруг маленькие песчинки взлетели вверх, закручиваясь в вальсе вихря. Устремив взгляд вперед, мужчина увидел пустынную бурю, зарождающуюся вдали.
Это означало, что уже настало время возвращаться обратно. Развернувшись, мужчина сделал шаг вперед, но вдруг металлоискатель издал легкий писк. Быстрым движением он снова провел аппарат над землей: звук повторился.
Здесь что-то есть! Вскоре рядом появилась еще одна фигура астронавта, направляющаяся к напарнику. Хватит тут копаться, пора уходить.
Тот игнорировал ее просьбы, продолжая раскопки. Как только женщина оказалась рядом с напарником, в руках у того уже была шкатулка, местами помятая и немного поношенная. Поднимаясь с колен, тот откинул коробку, как вдруг краем глаза Натали заметила изображения каких-то людей.
Внутри шкатулки девушка нашла фотографии двух парней, дурачившихся на камеру. Позади них был малиновый закат, скрывающийся за кронами сосен, огромный хвойный лес раскинулся сзади ребят. Блондин широко раскрыл рот в улыбке, громко смеясь, а брюнет спокойно улыбался позади него. На другой стороне фото была короткая надпись. Начало июня выдалось жарким, но даже засуха не могла остановить бешеный ритм мегаполиса.
Рядом проносились желтые машины такси, а на соседней стороне дороги люди увлеченно смотрели телевизор, выставленный на витрине. Если не разбираешься— не лезь, скоро буду в офисе, тогда и поговорим. Золотые пряди волос словно сверкали на солнце, юноша ловкими движениями проскальзывал сквозь толпу людей. Темный костюм, выглаженная по линеечке рубашка — повседневная одежда офисного работника. Лишь когда датчик загорелся зеленым, юноша снова пришел в себя, возвращаясь к ритму города.
Проходя мимо витрин, Вильям увлеченно наблюдал за людьми: столпившаяся группа людей вызывала неподдельное любопытство. Чуть замешкавшись на повороте, парень решил выяснить, что же показывают по телевизору.
Протискиваясь через людей, юноша увидел новостной канал и молодую дикторшу, разговаривающую с престарелой парой. Испуганный взгляд мужчины смотрел в объектив камеры, затем мелькнуло лицо охранников, и мужчина выбежал из кадра, выигрывая время супруге. Дикторша дала короткий знак оператору - сигнал оборвался. Ошарашенные люди устремились прочь от витрины, набирая номера родственников или пытаясь поймать такси.
Уже через пару секунд рядом со стеклом остался стоять Вильям в компании юноши чуть старше его. Ворчливый голос на той стороне трубки становился тише, пока не слился с шумом мегаполиса. Рядом стоящий юноша сперва чуть хихикнул, а затем начал заливаться громким смехом, хватаясь за живот. Человеческая жизнь всегда висела на волоске, так почему трагичный конец 8 миллиардов начинает волновать нас больше?
Видимо пришла пора расплачиваться за свои ошибки. Вильям молча стоял, внимая речам парня, напротив. Незнакомец словно окаменел, видимо, он не ожидал ответной реакции, однако такой расклад устраивал его больше и уже через секунду на лице засияла довольная улыбка.
Постепенно новости о конце света заполоняли умы людей, все отчаянно ломились в магазины и склады, хватая всё, что могли утащить, или искали убежище за пределами города. Вместе они направились в ближайший торговый центр, но, как и ожидалось, магазин пуст. Пораженный простотой желаний спутника, Вильям любопытно наблюдал за поисками. На улице сгущались тучи, раздавались первые раскаты грома. Вскоре первая капля упала на серый асфальт, за ней вторая, одна за другой, превращаясь в сильный ливень.
Машины уже не ездили, изредка можно было увидеть кого-то из людей. Осматриваясь вокруг, Вильям услышал громкий всплеск: посередине дороги лежал Майкл. Медленными шагами Хиггинс подошел к веселящемуся парню, словно тот находился не на проезжей части дороги, а в аквапарке.
Звонко смеясь, тот лишь извинился, начиная брызгать Вильяма водой. Словно маленькие дети, двое безумцев скакали на перекрестке огромного города. Вымокнув до нитки, 25 летний Вильям и 27 летний Майкл, наверное, были самыми счастливыми людьми на планете в тот момент.
Однако через полчаса ливень утих, уступая место горячему солнцу. Майкл расслабленно лежал на скамейке, пока Вильям сидел рядом на бордюре, выжимая из пиджака лишнюю влагу. Кивнув головой в сторону окраины, Вильям молча направился туда.
Пробираясь сквозь небольшой прилесок, ребята вскоре очутились за городом: вокруг возвышались сосны, а впереди, простиралось огромное поле, посредине которого красовался невысокий холмик.
На самой его верхушке стояла одинокая яблоня, и даже издали было видно наливные красные яблоки, висевшие на ней. Летом приходили на это место, чтобы побыть наедине с природой. Хиггинс молча взглянул на задумавшегося товарища, тот наблюдал заходящее за горизонт солнце. Никогда не знаешь, когда в последний раз увидишь закат, однако порой случаются исключения. Я следовал за тобой, потому что не понимал твоих мотивов: перед смертью желать ощутить кислый вкус яблока — полнейший бред.
Ты показался мне безумцем, однако что-то не давало мне убедиться в этом. И наконец я понял причину. Ведь, если бы у восьми миллиардов человек яблоко было последним желанием, конец бы не наступил. Мы бы также продолжали жить насыщенной жизнью, наслаждаясь каждым ее мигом. Майкл задумчиво смотрел на Хиггинса, а затем улыбнулся. Улыбка эта была словно солнечный свет после затяжного шторма, такая же яркая и свободная. В руках у парня был полароид, из которого выезжала только что сделанная фотография.
Уголки губ Вильяма слегка приподнялись, и тот кивнул: «Даже потеряв жизнь, я нашел в ней истину, благодаря тебе. Всё ради любви Вечер выходного дня не предвещал беды, но всё-таки Женя умер Впрочем, перед этим был ряд событий, о которых стоит рассказать.
Здания тихо проплывали мимо. Рядом с Женей шла сонной походкой Катя, оглядываясь по сторонам. Парень любил просто наблюдать за ней, вести бесконечные беседы, при прощании смотреть ей в лицо несколько секунд и с улыбкой расходиться, уже чувствуя потребность в ней. Обо всём этом сегодня он хотел ей сказать, уместив такое признание в короткую и всем известную фразу.
Да и место было заранее подобрано: они подходили к двухэтажному зданию, второй этаж которого занимал офис, а первый - любимое кафе Кати. Деревянный интерьер кафе был всё так же красив, народу было по-прежнему мало, а кофе был как всегда приятен и бодрящ. Женя, конечно, понимал, что это не самое помпезное место для признания, но бюджет был согласен только на него.
Успокаивая себя, он решил: раз в этом месте они и познакомились, то такое важное событие должно случиться именно здесь. Всё это было волнительно, поэтому пришлось прибегнуть к старой, кажущейся глупой, но рабочей методике: Женя отсчитал у себя в голове: «Пять, четыре, три, два, один…», — и все мысли расставились по местам, заряжая оптимизмом.
Не медля ни секунды он сразу же начал: — Катя, я уже давно хотел тебе сказать, что Но тут его оборвала сигнализация. Молодой студент Виктор сегодня вышел в свой первый и, как покажет время, последний рабочий день. При варке кофе на открытом огне что-то пошло не так, и вскоре пламя начало распространяться по всему зданию. Немногочисленные клиенты и сотрудники в срочном порядке покинули кафе. А Женя, так и не успев ничего сказать, теперь стоял вместе с Катей на улице, держа в руках кофе.
Обстоятельства точно были против него, но раз решился, то нужно действовать до конца, поэтому он поспешил отвести девушку в парк, где они любили гулять. Отойдя немного вперёд, Женя не сразу заметил, что Катя за ним не следует. Он повернулся, чтобы позвать её, и увидел, как она недвижимо смотрит в одну точку.
Переведя взгляд туда, куда смотрела девушка, Женя увидел кричащего во всевозможные интонации белого кота, который от сажи уже потерял былой окрас. Катя перевела взгляд в душу парня. Теперь ему нужно было что-то предпринять, ведь как потом признаваться в чувствах, если сейчас он спасует. Он прокрутил в голове курс ОБЖ, сложил все за и против и нашёл лучшее решение проблемы. Женя достал маску слава богу сейчас был карантин , вылил на неё кофе из своего стакана и теперь был готов встретиться с пламенем лицом к лицу.
Под возгласы толпы Женя вошёл в горящее помещение. Присев на корточки, стал продвигаться к лестнице на второй этаж, а пламя начинало окружать. Но разве теперь может оно остановить героя на пути спасения кота? Подойдя к лестнице, он ощутил сильную горечь и, подумав, что это дым, хотел было выбираться наружу, но потом понял, что это бариста Виктор сварил чересчур крепкий кофе. На втором этаже огня было меньше, Женя, благодаря своей исключительной интуиции, быстро определил местонахождение кота.
Теперь для выполнения спасательной операции осталось только покинуть здание. Он посади кота на плечо, развернулся, чтобы найти аварийный выход, но обнаружил пламя в дверном проёме: теперь остался один единственный выход, который оставил ему огонь — окно. Женя подбежал к окну - и сожаления о поспешном геройствовании сразу начали закрадываться в душу. Но решение проблемы нашлось быстро и заключалось в рядом стоящем дереве.
Нужно было лишь допрыгнуть до него, ухватиться за толстую ветку, по ней прокарабкаться до ствола, спуститься и в лучах славы открыться Кате. План был великолепен и надёжен, как швейцарские часы. Женя открыл окно, залез на подоконник, надёжнее прикрепил кота и оттолкнулся. Удачно ухватившись за ветку, он понял, что произошла первая осечка: кот спрыгнул на дерево и скрылся в листве. Но ничего страшного: кота он оставит тем, за кого и выполнял работу, - спасателям. Когда Женя стал продвигаться к стволу, то случилась вторая осечка: ветка переломилась, и он оказался во власти силы притяжения.
Приземлившись совсем не по- геройски, Женя получил вместо лучей славы, возможно, сломанную ногу и волнения Кати. Женя встал, опираясь на здоровую ногу, успокоил девушку и пообещал, что как только проводит её, то сразу же отправится в больницу.
Но перед этим нужно было раскрыть свои чувства, поэтому, учитывая свой недавний триумф, Женя понял: настал один из лучших моментов. Он отвёл Катю подальше от толпы, волнение и смущение перемешались на его лице: — В общем, я давно хотел тебе сказать А пока Женя пытается что-то сказать, я посчитал нужным представить нового героя этой небольшой истории.
Звали его Иван Дмитриевич, сейчас он уже не живёт в этом городе, но сумел оставить небольшое наследие и, так сказать, частичку своего «таланта».
Таким подарком городу являлась плохо прикреплённая к фасаду здания плитка, которая в столь важный момент почувствовала невыносимую лёгкость бытия и все прелести свободного падения, а Женя — ощутимую тяжесть керамики. Всё окружающее пространство исчезло, оставив его одного в темноте. Запахло нефтью.
Возникла высокая фигура в тяжёлом плаще и широкой помятой шляпе. Она достала из кармана записную книжку и ручку, после раздался щелчок, и откуда-то сверху спустился лифт, который можно наблюдать в любом подъезде. Ага, год рождения, дата смерти Прискорбно, но вы закончили свой мирской путь и по вашим показателям должны отправиться в чистилище, там немного побродите и в рай. Зайдите внутрь лифта, а там вас встретят. Женя был рад слову "рай", но никак глаголу "закончили".
Он не вполне улавливал всю суть дела, но серьёзность положения чувствовал. Если всё происходящее было реальностью, то перспектива провести скорую и ближайшую вечность в самом лучшем из возможных мест несказанно радовала. Но Катя-то жива, а судя по тому, что она следит за своим здоровьем и не связывается с плохими компаниями, то в таком состоянии она пробудет ещё лет шестьдесят. И ведь это полбеды: дождаться можно всегда.
А если она успеет встретить любовь всей жизни, которой уже точно не окажется Женя? Так дела не пойдут. Нужно срочно что-то предпринять. Понимаю, вам трудно осмыслить, ведь это за рамками ваших представлений. Вас уже заждался лифт, а меня -Татьяна Петровна.
Гениальная мысль! Если эта граница тонкая, то должна легко рваться. Женя присел, ухватился за пол благо он оказался довольно упругим и со всей силы рванул. Пространство озарил яркий свет, под ногами пошёл неизвестный поток. Сейчас выбросит вас куда-нибудь не туда, а искать уже будет некому.
Я понимаю, что у вас есть мысль вернуться к жизни, но вероятность эта уходит далеко за миллионные. Зачем же терять такую возможность попасть в рай? Если хотите, давайте я вам характеристику подправлю, и вы спокойно пройдёте в лифт и сразу туда, — жнец поднял палец вверх и присвистнул.
Силуэт посмотрел на часы, выругался и растворился. Теперь в пустоте стало окончательно пусто. Мелькало белое, красное, жёлтое зарево. Пробирало ясным холодом. Откуда-то послышался женский голос, вой сирены, и вот перед глазами начала возникать знакомая улица с тем же злосчастным кафе. Катя плакала, всё время говорила, что скорая уже близко. Всё тело болело. То самое признание с каждой новой попыткой таяло. Теперь Женя принял решение просто сказать те заветные слова, да и девушки по натуре своей очень чувствительны, поэтому обстановка отчасти была выигрышной.
Скорая помощь оказалась и вправду скорой. Врачи оперативно подхватили Женю на полуслове и положили на носилки. Они направились к машине, а Катя всё удалялась. После окончания погрузки носилок с Женей, машина тронулась. Врачи, сидевшие рядом с ним, обсуждали фантастическое излечение Татьяны Петровны: ей оставалось жить считанные дни, а она чуднейшим образом выздоровела.
Но Женю это сейчас ни капли не касалось. Всего его занимали мысли о трёх провальных попытках. Это где таких удачливых находят? Чувствовал он себя подавленно. В большие окна дверей бил слепящий свет. Женя чуть прищурился и увидел Катю. Она так и осталась стоять на месте, провожая взглядом скорую. Разве можно впадать в отчаяние, когда такая девушка всё ещё ждёт? Женя резко вскочил с лежанки и прижался к двери в попытке открыть её. И вот свежий запах свободы заполнил машину изнутри.
Женя на полном ходу выпрыгнул из транспорта и, ковыляя, направился к своей цели. Катя же сразу бросилась к нему. Она в мгновение ока оказалась перед ним, а когда Женя стал падать, то подхватила его, и между ними повисла тишина. Катя смотрела на него блестящими от слёз глазами, а Женя вдохнул и начал: — Кать, с того самого дня, как я тебя встретил, мне никогда не переставала нравиться твоя взъерошенность и одновременная сонливость, твои две морщинки у правого глаза, которые появляются, когда ты улыбаешься, твои волосы, превращающиеся в гнездо на ветру, твоё серьёзное и недовольное лицо от того, что тебя слепит солнце, твой взгляд на листья осенью, готовый поглотить все краски с деревьев, твои голубые с примесью серого глаза, которые буквально хватают за душу.
Катя, я тебя Женя замедлил, в голове ясно и точно зазвучала мысль: "не могу": — Катя, я тебя Женя встал как вкопанный, сломанная нога началась трястись. Катя отвела взгляд, а после, посмотрев на него, ответила: — Я согласна! Летний сон - Я боюсь! На краю обрыва стояли две девушке. Не сложно догадаться откуда такое прозвище. Одна - Бурдж-Халифа от мира людей, два метра рост в 16 лет, руки-спички, ноги-палки, русая солома вместо волос и глаза - два осколка чистейшего льда.
Вторая - почти что землянка на её фоне, гордый 1 метр и 52 сантиметра, тело будто нарисовано одной плавной линией, голова, грудь, торс и бедра - всё перетекает, сливается, кожа - поверхность океана, готовая покрыться рябью от малейшего движения, а глаза черные-пречерные щелки, в которых сам чёрт потеряется. Не убьёмся ведь, чего бояться-то? Боязливо поведя плечами, она вновь окинула взглядом предмет их спора - крутой склон, метров 20 высотой, оканчивающийся недвижимой гладью озера.
Сглатывая накопившуюся во рту слюну, всё-таки продолжила, - А Детство, что ли вспомнила? Правда назвать её прям живой и прям здоровой язык не поворачивался: на коже, в кои-то веки не скрываемой тысячей и одним слоем одежды, а лишь короткими шортами и футболкой, красовалось по меньшей мере десять синяков, которые и синяками назвать-то сложно - желто-синие пятна космических размеров, расползшиеся на несколько сантиметров, а также вагон и маленькая тележка волдырей, царапин, порезов и прочих "подарков природы".
Почему не могут украшать женщин? Сексизм, получается. А я против сексизма как стандартного, так и в обратную сторону! Я понимаю, тебе как будущему медику очень нравятся больницы, но, как человек с несколькими переломами в прошлом и ещё одним возможным в ближайшем будущем, я протестую!
Демонстративно сложив руки на груди и плюхнувшись прямо на землю оголенной купальником задницей, она уселась по-турецки. Пухлая девушка на удивление прытко схватила лодыжку подруги, вынуждая ту распластаться на чертовски влажной, а от тог ещё и маркой почве. Не забывай, что я старше тебя на целый год и два месяца, - смешок. Во-вторых, не будешь прыгать - сброшу, - смешок еще громче. Тяжело вздохнув, девушка поудобнее перехватила ногу. Казалось, она не шутила.
Медленно, но верно парочка приближалась к обрыву. Толстушка будто намеренно затягивала время следования маршрута из пункта А в пункт "два метра под водой", дабы лишний раз повозить упирающуюся подругу в грязи и, заодно, прочитать знаменательную речь.
Наконец, когда шестое чувство подсказало своей костлявой хозяйке, что такими темпами бренное тельце очень быстро лишиться своей опоры, она соизволила приподнять голову. И сделала это довольно вовремя: малая уже приценивалась как поудобнее скинуть подругу с обрыва. Прыгну я, прыгну!
Прыгать давай. Кое-как встав на ноги, то и дело пытаясь не сложиться пополам от смеха, девушки взялись за руки. Если и прыгать - то вместе. Усиливавшийся ветер, непривычно холодный для июня, обдувал две прижавшиеся друг к другу почти карикатурные фигурки, настолько странно и несуразно подруги смотрелись рядом. В последний раз дылда окинула взглядом пейзаж вокруг себя: бескрайнее озеро, обрамленное прозрачной каймой леса где-то там, на горизонте - впереди; аккуратный дикий берег, сохраненный в почти первозданном виде, несмотря на популярность среди местных жителей - справа; неаккуратный, хоть и далеко не дикий пляж, вечно перепахиваемый то городскими службами, то заинтересованными в нём застройщиками - слева; а сзади - густой лес с просвечивающейся тропинкой, по которой они сегодня шли полчаса.
На самом-то деле, не сказать, что эта затея прям настолько не нравилась дылде, как можно было подумать, основываясь на всех её протестах. Да, высоты, она, очевидно, побаивалась. Да, прыгать черт пойми где, не казалось ей хорошей идей. Да, она была не до конца уверена в своих возможностях из разряда "плавать как карась, кусать как щука". Но адреналин уже порядком ударил в голову, пуская по всему телу волны лёгкого мандража и предвкушения, так что почему бы и не попробовать?
Дылда настолько испугалась во время прыжка, к которому так и не успела морально подготовится за почти минуту топтания у края обрыва, что даже забыла закричать. Зато уже оказавшись в воде, во всю раззявила рот, вдыхая воду. Зато не утонули. Граблями машет, барахтается, ещё и плюётся, пытаясь одновременно с этим продрать зенки.
Малявка улыбнулась в ответ. Девушки аккуратно сцепились мизинцами - известная традиция всех лучших друзей с раннего детства. Подозрительно синее, неспокойное, раздражающееся от любого порыва ветра. Что-то было в этом красивое, статное.
Одним словом, по-настоящему осеннее. Голубая гладь всё также раскидывала свои просторы вплоть до едва заметного горизонта, с которым сейчас сливалась за счёт преобладания пятидесяти оттенков смурного серого. Обрыв, возвышающийся над водой, враждебно обдувался ледяным ветром. Ровно как и одинокая фигурка, стоявшая на его вершине. Это была девушка. Бурдж-Халифа от мира людей, два метра ростом в свои 20 лет, руки и ноги уже не спички-палки, а вполне упитанные конечности, русое каре и глаза - два осколка подтаявшего льда.
Легкое, совсем не подходящее под разбушевавшуюся погодку платьице развевалось как флигель, следуя за ветром. В ногах валялся бежевый тренч, кроссовки и сумка, набитая под завязку сухой одеждой. Платье полетело вниз. Теперь на аскетичной фигуре, не сказать чтобы кардинально изменившейся за последние лет пять, красовался старинный купальник, купленный ещё в девятом классе - своеобразный раритет. До края обрыва оставалось около метра. Поёжившись, дылда всё-таки подошла ближе.
Короткая жухлая трава впивалась в ступни, комки сухой земли неприятно разваливались под давлением пяток, по лодыжке ползло шестилапое нечто, которое хотелось стряхнуть и забыть про его существование. А ещё хотелось натянуть теплый свитер, так удачно положенный в сумку в последний момент, и уйти отсюда побыстрее.
Но это так, несбыточные мечты. Девушка окинула открывшийся пейзаж-панораму взглядом. Желтеющий, подсушенный лес - сзади, поблескивающие берега, ещё не до конца отошедшие от легкой ночной изморози - по сторонам, хмурое озеро, плавно перетекающее в небо - впереди.
Лето можно считать официально закрытым. Что зарыто под яблоней Кружево Сквозь неумолкаемый шёпот зелёной листвы льётся весёлый теплый свет. Зайчики, резвясь, скачут по солнечный траве, прыгают на колени и прячутся в ладошках. Синие цветы на юбке расцветают пышным цветом, нежась и ленясь, переливаясь всеми цветами радуги.
Пахнет тёплой землёй, зрелым мёдом и молоком. Бабушка тихо дышит, оперевшись спиной на толстый ствол могучего старого дерева. Её натруженные добрые руки покоятся на коленях, а морщинки на лице роднят её с этим мощным старым деревом. Седой завиток, выбившись из-под косынки, трепещет на ветру. Ты думаешь, это просто дерево? Она цветёт и даёт плоды круглый год, но такая есть только у нас. Она никогда не сбрасывает листву, и только в особых случаях, иногда раз в сто лет, она полностью обновляется.
Люди знают, что если плоды и листья опадают за одну ночь, то яблоня даёт им знак, что трудные времена позади и настал период новой жизни, новых тайн и новых свершений. Люди говорят, "ложится урожай".
Яблоня превращается в безжизненное дерево и восстанавливается целый год. Народ знает, что в это время нельзя тревожить её сон. Они не берут упавшего плода, и даже не подходят к дереву. Через год яблоня взрывается потоком новой жизни. Листья и плоды перегноем уходят глубоко в землю, и становятся питанием для новой жизни, новых яблок и новых историй.
Вот почему люди не берут их: они хотят, чтоб их жизнь, жизнь этого леса и их истории продолжались. А знаешь, сколько тайн хранит она под своими корнями? В её голосе, немного скрипучем и сухом и улыбчивом взгляде девочка сразу увидела очередную невероятную историю. Рассказы бабушки были сшиты из лоскутов волшебства и реальности, и так честны, будто она видела всё это своими глазами. Никогда не теряй способности видеть сердцем, моя дорогая. Только представь. Длинными ночами на ветвях этой могучей яблони пели свои песни мавки и другие лесные духи.
Вокруг неё водили хороводы русалки. Под ней цвели папоротники. Она каждый год щедро делилась крупицами своей жизни—своими сладкими, сочными яблоками. Её корни пронзили твёрдую землю, чтобы дать заветную влагу каждому листочку, каждой веточке. Это дерево спасло жизнь тем, кто больше всего в этом нуждался. Когда-то давным-давно на месте этого леса была деревушка. Могучие сосны скрывали её от посторонних глаз, поэтому мало кто знал о ней, да и те, кто знали, давно уже забыли её название.
Жила в ней девушка. Непорочное дитя природы. Говорят, она возвращала к жизни умерших зверей и птиц, лечила их. В её руках распускались цветы.
От её прикосновений исцелялись безнадёжно больные. В деревне она заработала славу ведуньи. Приходили к ней чаще, когда с животинкой беда какая, но были и среди людей те, кого она лечила. Если хворь какая или беда — перво-наперво бежали к ней. Она всё знала. Одни дружбу с ней заводили, другие предпочитали обходить стороной.
Но все уважали. Случилось так, что в деревне выдался неурожайный год. Люди, опасаясь голодной зимы, отправились просить помощи у их спасительницы. Вышла она на улицу и неподалёку от своего дома увидела крохотный росток. Присела, наложила руки, прошептала что-то, а после сказала жителям, чтоб домой шли, да до утра не выходили и не смотрели.
А с рассветом — приходили к ней. Сделали они всё, как она сказала. Чуть только на горизонте солнце мелькнуло — они к ней. Подходят к дому, а у самого порога стоит огромная яблоня, клонит к земле тяжёлые ветки, сплошь усыпанные большими красными яблоками. А на пороге сидит их ведьма. Уставшая, да будто старше на десяток лет, а в руке яблоко наливное. Народ её за своё спасение несколько недель выхаживал. Отварами поил, развлекал как мог.
Быстро она встала на ноги. Между тем, наступила осень, а после и зима. Деревья все стояли голые и припорошенные пушистым снегом. Одна только яблонька была всё так же свежа и зелена. Ни мороз, ни ветер не тревожили её. Так простояла она всю зиму, щедро раздавая свои яблоки всем жителям деревушки. А поздней весной сады взорвались буйным цветом. Белопенным прибоем ласкались они к отогревшимся избам. Лепестки дождями проливались на ожившую землю, и маленькие босые пятки носились туда-сюда, поднимая маленькие смерчи.
Тяжёлые жуки и трудолюбивые пчёлы с гулом роились в этом пенном море. И всё вокруг возвещало небывалый урожай. Всё лето люди трудолюбиво возделывали землю, а осенью, на празднике урожая, щедро делились дарами Матери Земли с жителями других деревень. Той зимой впервые лёг урожай. Бабушка замолчала. Ленивая нега разлилась в теплом воздухе.
В траве громко стрекотали кузнечики. Воздух на поляне колыхался от жаркого света. В роще заливисто пела какая-то птичка. Запах свежей земли сменился запахом трав и цветов. Девочка открыла корзинку. Она достала из корзинки еду. Они жевали тёплый хлеб с земляничным вареньем и запивали прохладным сладким молоком. Позже малышка улеглась на траву, положив голову на колени бабушки, которая любовно гладила её косички, поправляя непослушные завитки. Ещё одну - улыбнулась бабушка.
Шли годы. С той поры в деревне всегда было достаточно еды, все жили безбедно. Но однажды, поздней осенью, из-за гор пришла новая беда. Тёмной ночью, когда ледяной ветер безжалостно срывал листья деревьев, а дождь пробивал насквозь последние цветы, деревню потревожили незваные гости. Их чёрные могучие кони, разрывая пелену дождя, несли своих всадников к мирно спящим жителям. Их кольчуги сверкали огнём в свете молний, а их мечи срубали беззащитные деревья, что преграждали им путь.
За несколько минут, ураганом пронеслись они по деревне.
