Стих про париж и эйфелеву башню
Голосовать Результаты Выберите свой вариант ответа. Мне приятно и сладко всё то, что нелепо, — Да златые оковы иконных окладов. Сиреневое небо. Искрится то ли ёлка, то ль чертог Над городом весёлыми огнями.
Париж — это вырез и каблучок. Париж — это палочка и смычок. Париж — это в радио по утрам. Посохин М. Париж, из "Путевого альбома". В дождь Париж расцветает, Точно серая роза Шелестит, опьяняет Влажной лаской наркоза. А по окнам, танцуя Всё быстрее, быстрее, И смеясь и ликуя, Вьются серые феи Тянут тысячи пальцев Нити серого шелка, И касается пяльцев Торопливо иголка.
На синеющем лаке Разбегаются блики В проносящемся мраке Замутились их лики Сколько глазок несхожих! И несутся в смятенье, И целуют прохожих, И ласкают растенья Весь Париж, Очертанья сизых крыш Скрылись в дымчатой вуали, Расплылись в жемчужной дали.
В поредевшей мгле садов Стелет огненная осень Перламутровую просинь Между бронзовых листов. Алый свет Разлился в лиловой дали: Красный в сером — этот цвет Надрывающей печали. Ночью грустно. От огней Иглы тянутся лучами. От садов и от аллей Пахнет мокрыми листами. Слепые застилая дни, Дожди под вечер нежно-немы: Косматые цветут огни, Как пламенные хризантемы, Стекают блики по плечам Домов, лоснятся на каштанах, И город стынет по ночам В самосветящихся туманах В ограде мреет голый сад Взнося колонну над колонной, Из мрака лепится фасад — Слепой и снизу осветленный.
Сквозь четкий переплет ветвей Тускнеют медные пожары, Блестят лучами фонарей Пронизанные тротуары. По ним кипит людской поток Пьянящих головокружений, — Не видно лиц, и к стеблям ног Простерты снизу копья теней. Калится рдяных углей жар В разверстых жерлах ресторанов, А в лица дышит теплый пар И запах жаренных каштанов. Парижа я люблю осенний строгий плен, И пятна ржавые сбежавшей позолоты, И небо серое, и веток переплеты — Чернильно-синие, как нити темных вен.
Поток всё тех же лиц — одних без перемен, Дыханье тяжкое прерывистой работы, И жизни будничной крикливые заботы, И зелень черную, и дымный камень стен. Мосты, где рельсами ряды домов разъяты, И дым от поезда клоками белой ваты, И из-за крыш и труб — сквозь дождь издалека Большое Колесо и Башня-великанша, И ветер рвет огни и гонит облака С пустынных отмелей дождливого Ламанша.
Всё тот же он во дни войны, В часы тревог, в минуты боли Как будто грезит те же сны И плавит в горнах те же воли. Всё те же крики продавцов И гул толпы, глухой и дальний.
Лишь голос уличных певцов Звучит пустынней и печальней. Да ловит глаз в потоках лиц Решимость сдвинутых надбровий, Улыбки маленьких блудниц, Войной одетых в траур вдовий; Решетки запертых окон, Да на фасадах полинялых Трофеи праздничных знамен, В дождях и ветре обветшалых.
Да по ночам безглазый мрак В провалах улиц долго бродит, Напоминая всем, что враг Не побежден и не отходит. Да светы небо стерегут, Да ветр доносит запах пашни, Да беспокойно-долгий гуд Идет от Эйфелевой башни. Она чрез океаны шлет То бег часов, то весть возмездья И сквозь железный переплет Сверкают зимние созвездья. Неслись года, как клочья белой пены… Ты жил во мне, меняя облик свой; И, уносимый встречною волной, Я шел опять в твои замкнуться стены.
Но никогда сквозь жизни перемены Такой пронзенной не любил тоской Я каждый камень вещей мостовой И каждый дом на набережных Сены. И никогда в дни юности моей Не чувствовал сильнее и больней Твой древний яд отстоенной печали —.
На дне дворов, под крышами мансард, Где юный Дант и отрок Бонапарт Своей мечты миры в себе качали. Обшаркан мильоном ног. Исшелестен тыщей шин. Я борозжу Париж — до жути одинок, до жути ни лица, до жути ни души. Вокруг меня — авто фантастят танец, вокруг меня — из зверорыбьих морд — еще с Людовиков свистит вода, фонтанясь. Я выхожу на Place de la Concorde 4. Я жду, пока, подняв резную главку, домовьей слежкою умаяна, ко мне, к большевику, на явку выходит Эйфелева из тумана.
Я вот что скажу пришипился в шепоте, ей в радиоухо шепчу, жужжу : — Я разагитировал вещи и здания. Мы — только согласия вашего ждем. Башня — хотите возглавить восстание?
Башня — мы вас выбираем вождем! Париж красивый, необъятный Кафе, Ди Монд, и тишина, А воздух терпкий и приятный, Как кубок старого вина. Вокруг цветы, гуляют пары Фиалок дивный аромат И ночь на строгие бульвары Послала заревом закат. Вокруг огни и безмятежность, Так бессловесна тишина И трепет чувств, признаний нежность Париж-романтики страна! Париж хорош зимой и летом, И утром, и ночной порой Воспет он не одним поэтом Прославлен не одной судьбой….
Ночной Париж, огней сияние, Волны чуть слышное плескание, Фонтанов разноцветных струи И сладостные поцелуи.
Прекрасный романтичный город, Своей энергией так молод, Ты нежность грусти навеваешь, Под звёздами в ночи мечтаешь. Над Парижем грусть. Вечер долгий. Улицу зовут «Ищу полдень». Кругом никого. Свет не светит. Полдень далеко, теперь вечер. На гербе корабль. Черна гавань. Его трюм — гроба, парус — саван. Не сказать «прости», не заплакать. Капитан свистит. Поднят якорь. Девушка идет, она ищет, Где ее любовь, где кладбище. Не кричат дрозды. Молчит память. Идут, как слепцы, ищут камень.
Каменщик молчит, не ответит, Он один в ночи ищет ветер. Иди, не говори, путь тот долгий, — Здесь весь Париж ищет полдень. Жарко… Автобусы ходят ленивей. Вдруг неожиданный Яростный ливень Прямо из ясного неба Как хлынет! Потоки Сверкающих линий.
.jpg?itok=zWfEIFr9)
Матери детям кричат: — Подожди же! Он взрослому нужен! Как хорошо проснуться вновь в Париже. В мечтах я часто этот город вижу. Музей Родена и Д»Орсэ Знакома с вами я во всей вашей красе. Монмартра холм меня давно пленил А Мулен Руж своей красою ослепил. Полет танцоров, музыки фанфары, Канкан летящий и кружащиеся пары, Огней ярчайший фейерверк И оглушительный успех.
Проспекты, улицы, дома… Им чуждой кажется ночная тишина. Каскад огней сияет над Парижем И в этом тоже красоту его я вижу. Париж, вокруг огни-огни, И брендов яркие рекламы. А мы сидим в кафе одни, Нет никого, лишь мы и бармен… Что хочешь — капучино, чай, Коньяк, конфеты с карамелью? Сейчас согреюсь и пойдем, Побродим по парижским скверам… Январский дождик переждем Под Нотр-Дамом в свете веры.
Как хочется уснуть прям здесь, В твоих руках у ног Мадонны… Под куполом святых небес Таких же, как и мы, влюбленных.
Осень… осень… Весь Париж, Очертанья сизых крыш Скрылись в дымчатой вуали, Расплылись в жемчужной дали. В поредевшей мгле садов Стелет огненная осень Перламутровую просинь Между бронзовых листов. Ночью грустно. От огней Иглы тянутся лучами. От садов и от аллей Пахнет мокрыми листами. Влюбленные… …в Париж!
В Париж, влюбленные! Где стайки Разноцветных крыш И голубей в Париж влюбленных. Влюбленные, …в Париж!!! В Париж, влюбленные!!! Опять в Париже листопад, Опять кружит над Сеной осень… Каштаны зрелые летят, И шепот пальм, и запах розы.
Я возвращаюсь вновь и вновь К местам, где нас с тобой венчала, Столкнув, осенняя любовь, Танцуя в золоте курчавом. Все, как и в прошлом октябре, Все шаг за шагом повторяя, Иду к влюбленному тебе Туда, где ждешь меня ты, знаю…. Туманом серым с Пантеона, Каштанами, букетом рома И черепицей древних крыш….
Парижским светом и огнем, Каким-то праздником особым… В нем пахнет миндалем и сдобой, И сбывшимся заветным сном! Как прекрасен Париж мой в конце сентября! Виноградники ночи, во мраке горя, Город залили светом, и пьяные птицы Над светилами спелыми стали кружиться. До зари, обрывающей гроздья светил… И хмельной мой Париж я увидел тогда; Виноград собирал он, и в это мгновенье Виноградин чудесных послышалось пенье.
И откликнулся Ренн и откликнулся Ванн: Вот и мы, о Париж! Наши люди, дома, Эти гроздья, рожденные солнцем однажды, Принести себя в жертву готовы, чтоб ты, Чуда жаждущий, мог утолить свою жажду. Тяжелый сумрак дрогнул и, растаяв, Чуть оголил фигуры труб и крыш.
Под четкий стук разбуженных трамваев Встречает утро заспанный Париж. И утомленных подымает властно Грядущий день, всесилен и несыт. Какой-то свет тупой и безучастный Над пробужденным городом разлит. И в этом полусвете-полумраке Кидает день свой неизменный зов. Как странно всем, что пьяные гуляки Еще бредут из сонных кабаков. Под крик гудков бессмысленно и глухо Проходит новый день — еще один! И завтра будет нищая старуха Его искать средь мусорных корзин.
А днем в Париже знойно иль туманно, Фабричный дым, торговок голоса, — Когда глядишь, то далеко и странно, Что где-то солнце есть и небеса. В садах, толкаясь в отупевшей груде, Кричат младенцы сотней голосов, И женщины высовывают груди, Отвисшие от боли и родов. Стучат машины в такт неторопливо, В конторах пишут тысячи людей, И час за часом вяло и лениво Показывают башни площадей.
По вечерам, сбираясь в рестораны, Мужчины ждут, чтоб опустилась тьма, И при луне, насыщены и пьяны, Идут толпой в публичные дома. А в маленьких кафе и на собраньях Рабочие бунтуют и поют, Чтоб завтра утром в ненавистных зданьях Найти тяжелый и позорный труд. Блуждает ночь по улицам тоскливым, Я с ней иду, измученный, туда, Где траурно-янтарным переливом К себе зовет пустынная вода. И до утра над Сеною недужной Я думаю о счастье и о том, Как жизнь прошла бесслезно и ненужно В Париже непонятном и чужом.
Машин стальная кавалькада, Столицы Мира толчея. Душе ля рюс, понятно, тесно, Немного грустно, даже пресно От грома пушек и знамён! И, вдруг, средь славных ветеранов: Гюго, Бальзак, Бизе — титаны! И почему-то — Вашингтон!? Что мне до янки вездесущих? Назвали б как-нибудь получше! Вот: Авеню Король Георг! Увы, французы! Вы — прогнулись! В Париже столько чудных улиц! Назвать их некем? А, впрочем, скромность украшает… В Отель де Вилль меня не знают. Пока не знают, жизнь — игра!
Пора и честь отдать Парижу, Узнать народ его поближе, Поскольку не идёт гора… Бутики мы пропустим сразу, Они кусаются, заразы, Иль сразу — в обморок от цен! Зайдём в кафе. Закажем литр. Чтоб не сойти с ума от цифр — Закажем два! Тре бьен!
Вот мой Париж: вино, клошары, Дома с мансардами, бульвары, Араб с мобильником и грек… Мобильник не дороже сидра… А ты идёшь, и сразу видно, Что из России человек…. Сиреневое небо. Вот был, а кажется, что не был. Нет веры собственным глазам! Что творишь ты со мною, Париж? Ждёшь опять от меня комплиментов? Мне понравиться хочешь, и льстишь Каждым зданием и монументом!
Я тебе за приём отплачу Эталоном восторга — стихами! Верь, Париж мне, ведь я не шучу, Душу выверну всю с потрохами! По-французски экспромт напишу С небольшим подмосковным акцентом, В полный голос прочесть поспешу, Понимая серьёзность момента:. Voici poesie, ma Paris! Oh Paris!
Tu es ville de surprises! Поутру прилечу в «Charles-de-Gaulle», Электричкой примчусь на «du Nord «, Не играй «марсельез», и хлеб-соль Не носи на перрон — уговор?! Побреду на знакомый бульвар, Сяду в скверике у «Инвалидов», Тут нередко Огюст Ренуар Вдохновлялся пленительным видом…. Не спеша двинусь на «Pere-Lachaise», Где хлебну из бутылки вина, Помяну похороненных здесь — С ними родина всё же одна….
Горит Париж в багровом сне, Сверкает праздничным нарядом… А ты опять приснился мне Над Тюильри со мною рядом. А нас с тобою мчит любовь К катку на Эйфелевой башне, И кружит среди синих льдов Скупое отраженье наше. Но обрывается мой сон, И нет Парижской панорамы.
Стихает колокольный звон, Над куполами Нотр-Дама… Ах, как волшебны эти сны, В которых мы вдвоем в Париже… А просыпаешься — из тьмы Москва морозом дымным дышит… И грусть в постель мою ползет, И одиночество с ознобом… Когда же снова позовет Любовь, которой живы оба?
В дождь Париж расцветает, Точно серая роза… Шелестит, опьяняет Влажной лаской наркоза. А по окнам, танцуя Всё быстрее, быстрее, И смеясь и ликуя, Вьются серые феи…. На синеющем лаке Разбегаются блики… В проносящемся мраке Замутились их лики…. Сколько глазок несхожих! И несутся в смятенье, И целуют прохожих, И ласкают растенья…. И на груды сокровищ, Разлитых по камням. Смотрят морды чудовищ С высоты Notre-Dame. Париж, блистательный Париж Манит и будоражит все умы Неоном ресторанных крыш, И шоппинг фантастический.
Особенно в период распродаж Пленит разнообразием своим, И даже искушённый уже глаз Просто невозможно отвести… Здесь и легендарный Диснейленд, В котором заблудиться так несложно, Но здешний Гид, он держит брэнд, Докажет — отдохнуть возможно… Множество чудес таит в себе Париж: не перечислить их. Я знаю, он понравится тебе, Когда ты город этот посетишь.
Париж с утра вас наполняет счастьем. Оно кружится легким нежным вальсом И пахнет кофе, домом, тишиной, Улыбкой нежной женщины случайной И ароматами парижской тайны, Которая становится судьбой.
Дневной Париж беспечен и прекрасен, Немного суетлив, но беспристрастен, Махнет вам издали приветливо рукой В витринах разноцветных магазинов, Сияньем современных лимузинов, Разноречивой пестрою толпой. А ночью город чуть меланхоличен, Таинственен, задумчив, поэтичен, Спешит любить, ласкать и целовать, Дрожит звезда, и вспыхивают свечи, Под шум дождя вас обнимает вечер И приглашает вместе погулять. Дома до звезд, а небо ниже, Земля в чаду ему близка.
В большом и радостном Париже Все та же тайная тоска. Шумны вечерние бульвары, Последний луч зари угас, Везде, везде всё пары, пары, Дрожанье губ и дерзость глаз. Я здесь одна. К стволу каштана Прильнуть так сладко голове! И в сердце плачет стих Ростана Как там, в покинутой Москве. Париж в ночи мне чужд и жалок, Дороже сердцу прежний бред!
Иду домой, там грусть фиалок И чей-то ласковый портрет. Там чей-то взор печально-братский. Там нежный профиль на стене.
Rostand и мученик Рейхштадтский И Сара — все придут во сне! В большом и радостном Париже Мне снятся травы, облака, И дальше смех, и тени ближе, И боль как прежде глубока.
Пьеро — это Пьер по-французски… А бабы — везде трясогузки… Пардон, я сказал: вертихвостки! Он — не уловим, словно память. Он — вечен и празднично молод… Увы! На душе твоей холод, Извечный Пьеро! Коломбина Уйдет, как всегда, к Арлекину! Не ты — главный шут балагана… Химерой с высот Нотр-Дама, Невидимый с улиц столичных чьи судьбы тебе безразличны Ты видишь изнанку причины… А люди пусть смотрят картины… Париж… а затем — многоточье… И вкус умирающей ночи С души выливается в строки… Химеры, увы, одиноки!
И что им — Париж и людишки, Что пишут картины и книжки… Стихи сочиняют, тем паче! И я пробродив по Парижу, Постиг нотр-дамскую крышу… Отсюда — химеры, гордыня, И глас, вопиющий в пустыне!
Ведь, Вы ожидали другого? Не вышло хвалебного слова! Я не знаю… Я просто Париж вспоминаю, Как праздник сиреневой тени… Окурки кружатся по Сене… Дома светло-серого камня… Мерло в неграненом стакане… Иль, с хрустом, клинок о колено, Как праздник уставшего Хэма?
Волшебный город стоит мессы И слёз, что выплакала я, Бродя осенним жёлтым лесом И грустью сладостной горя. Париж… Париж… свободы воздух… Воспоминаний сладких дрожь… Лежит в твоих далёких водах На счастье кинутая брошь. Язык булыжника мне голубя понятней, Здесь камни — голуби, дома — как голубятни, И светлым ручейком течет рассказ подков По звучным мостовым прабабки городов.
Из Мориса Карема из рубрики : Эйфелева башня: перевод. Из Мориса Карема. Стихи про Эйфелеву башню в Париже. Мне скучать в Париже не дадут. Эйфелева башня головою в небесных сферах, ноги в Сены берега упираются. Проголосуйте за стихотворение: Эйфелева башня. Стихотворения из раздела Поэтические переводы : Баллада о двух улитках, опоздавших на похороны Стихи, навеянные сюжетом французского поэта Жака Превера.
Jacques PR? Лиса и Бюст. Лиса и бюст. Ослы о них судить способны лишь по виду. Лиса — не так. Всё изучить должна. Лев, собравшийся на войну. Из Жана де Лафонтена Лев, собравшийся на войну. Из Жана де Лафонтена.
Перевод с французского Анатолия Яни.
